Своим примером Джаянанда Прабху воплощал смысл слов «духовный брат». Он был так добр и так скромен. Его единственным мотивом был Прабхупада. Когда я читаю стихи, описывающие качества истинной святости в преданном, я всегда вспоминаю о том, как мне повезло, что в моей жизни постоянно присутствуют Шрила Прабхупада и его Джаянанда.
Я увидела его на Маркет-стрит в центре Сан-Франциско в 1973 году. Он шел впереди группы примерно из восьми преданных, которые танцевали, пели, играли на барабанах и ручных тарелочках. Внешне он выглядел, как простой, высокий и крепкий человек с добрейшим и по-детски чистым лицом, но необыкновенная сила, исходящая от него, уносила меня куда-то ввысь. С плотно закрытыми глазами он шагал, полностью погрузившись в пение, покачиваясь из стороны в сторону в такт мантре Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Я последовала за ними, узнав слова из своей любимой песни («My Sweet Lord» Джорджа Харрисона), и не могла оторваться, пока группа не повернула обратно к храму. Так это было. Все дороги сошлись в одном месте. В моем уме часто всплывает образ этого высокого, сильного, но по-детски непосредственного человека с добрейшим лицом, который вел группу харинама-санкиртаны по Маркет-стрит. В тот раз я впервые увидела поющих преданных… эта благородная душа был Джаянанда Прабху.
Когда Джаянанда готовил или беседовал с преданными, то без всякого напряжения мог стоять в йогической позе. Его правая нога была согнута в колене и упиралась стопой во внутреннюю поверхность левого бедра. Он так естественно поддерживал эту позу, что казалось: естественнее ничего нет на свете. Он очень легко стоял на одной ноге, как мальчик-йог Махараджа Дхрува. При этом он совершенно не рисовался своим умением. В этой немыслимой позе он однажды полдня учил меня готовить пури.
На воскресном пиру Джаянанда обычно помогал раздавать прасад гостям и преданным, пока все не наедались до отвала, а ведра не пустели. После этого он садился и с великой радостью глубоко наслаждался экстазом пира из кришна-прасада. Потом он шел убедиться, что кастрюли и кухня моются должным образом, обычно принимая в этом активное участие. Затем, если прасад оставался, он обходил нескольких преданных, жаждавших его, а потом выносил остатки на улицу, сопровождая все это харинамой. Очень приятная возможность прославлять Господа и раздавать бесплатную освященную пищу точно так, как хотел Господь Чайтанья. Я всегда пользовалась возможностью пойти с ним, потому что с тех пор, как я стала распространять книги в аэропорту, мне не так уж часто выпадало выйти на харинаму с Джаянандой. Я очень тосковала по духу коллективизма, характерному для этих харинам.
Помню, как Джаянанда Прабху водил нас по Телеграф-авеню в Беркли, от души распевая святые имена Кришны. В те дни Беркли был известен как «Берсекли», что, согласно словарю Вебстера, означает «неудержимо, яростно» (и это весьма подходящее определение).
Был один яркий представитель этого «Берсекли», который имел обыкновение ходить за нашей группой по улицам, выкрикивая непристойности, угрозы и богохульства. Его религиозная принадлежность, по его собственному убеждению, давала ему особое право осуждать нашу публичную молитву… Мы не обращали на него внимания, следуя за радостно танцующим Джаянандой. Однако настал день, когда Джаянанда Прабху решительно настроился положить конец оскорблениям. В тот раз он показался мне особенно серьезным. Не переставая играть на караталах, он подпрыгивал, одновременно глядя обидчику прямо в глаза. Тот, однако, не отказался от своих злобных намерений и продолжал преследовать наш маленький хор. На перекрестке, пережидая красный свет, мы на какое-то время оказались лицом к лицу с нашим обидчиком, который теперь сосредоточился на одном Джаянанде.
Я слышала, как Джаянанда с глубокой тревогой и состраданием сказал ему: «Если ты не прекратишь беспокоить преданных и мешать миссии Господа Чайтаньи, Кришна убьет тебя. Пожалуйста, будь осторожнее». Но тот не унимался. В слепом порыве ярости этот человек, всегда полный гнева, сделал шаг с тротуара и тут же был сбит автобусом. Свет сменился на зеленый, и мы продолжили движение, еще не вполне осознав, что произошло, а позади нас уже собиралась толпа. Оглядываясь назад, мы, однако, не прерывали своей молитвы, и наши голоса, сливаясь со звоном каратал, поднимались в небо и очищали эфир. В глазах Джаянанды стояла печаль, и от этого сердце мое немного расширилось. И все же я не могла принять все происходящее, как это во всей полноте удавалось Джаянанде.
Своим примером Джаянанда Прабху воплощал смысл слов «духовный брат». Он был так добр и так скромен. Его единственным мотивом был Прабхупада. Когда я читаю стихи, описывающие качества истинной святости в преданном, я всегда вспоминаю о том, как мне повезло, что в моей жизни постоянно присутствуют Шрила Прабхупада и его Джаянанда.
Помню, как-то раз, перед приездом Шрилы Прабхупады несколько брахмачари и Джаянанда Прабху пошли рано утром читать джапу на улицу. Они проходили по району Миссии рядом с храмом. Когда они вернулись, Крита-карма дас рассказал, что Джаянанда снял с себя гирлянду от Божеств и бережно надел ее на статую Девы Марии, мимо которой они проходили. Я и до этого слышала, что он так иногда делает, и позже пошла посмотреть. Так и было: она стояла, прижав руки к сердцу, а на ее шее и плечах лежала гирлянда из розовых и белых гвоздик. Она выглядела бы одинокой и заброшенной, если бы не этот жест почтения и преданности. Именно такие воспоминания вдохновили меня не сходить с пути преданности и до некоторой степени углубили мое понимание (а возможности мои ничтожны). Понимание истинной вайшнавской культуры и поведения приносит облегчение и радость в этом мире, где неуважение и жестокость по отношению к невинным сердцам святых людей стали чем-то само собой разумеющимся.
Джаянанда имел обыкновение между делами или перед завтраком останавливаться и разговаривать с преданными в прихожей храма. Часто разговор касался разных текущих событий внутри Общества и иногда мог бы утонуть в сплетнях или непомерной тревоге о разных лидерах и делах. Я обычно наблюдала за Джаянандой с некоторого расстояния, часто боковым зрением, чтобы не мешать ему вести себя естественно. Когда разговор начинал клониться к худшему, то есть, отклонялся от очарования нектара Кришны и переходил на терриконы пустой породы, он начинал постепенно погружаться в себя. Сначала, поскольку у него на руке всегда был мешочек с четками, он легонько встряхивал его и принимался тихо повторять мантру. После нескольких мантр глаза его закрывались, сознание отрывалось от болтовни, посреди которой он стоял. Он медленно подносил руку с четками к сердцу. Пронизанный чувством, он погружал нас (тех, кто мог оторваться от разговора) в сладость святых имен. Я помню, как весь храм заполняла сияющая волна нежного повторения, объединяя нас и освящая атмосферу всей вселенной, в то время как Кришна танцевал на наших языках.
Я уверена, что не будь на заре моей жизни в преданности Джаянанды, не будь воспоминаний о нем, временами я испытывала бы состояние глубокого разочарования и заброшенности. Сейчас он еще более важен для меня. Я молюсь Джаянанде Святому. Нам не нужна его канонизация, чтобы признать его достоинства, настоянные на любви и сострадании. Его наставлениям и руководству легко было следовать. Да и сейчас легко почувствовать его присутствие, и это обнадеживает. Он привел в Движение сознания Кришны, созданное Шрилой Прабхупадой, множество душ и силой своей любви удержал нас в благоприятном обществе, вдохнул в нас силу держать свои обеты.
Джаянанда был техническим гением, творческой личностью, добрым братом и истинным другом. Кроме того, он был полностью поглощен любовью к своему духовному учителю. И это давало ему знание, как поступать в любых ситуациях. Люди любили его, и потому он ежедневно приводил к Богу новые души. Этот преданный не делал между людьми различий и мог занять любого, буквально с улицы, в любовном служении Кришне. Те, чьего сердца он коснулся, часто жертвовали ему продукты и разные полезные вещи. Находясь рядом с ним, мы старались быть как он, словно дети, подражающие герою.