Джаянанда был необычным человеком. Его терпение просто поражало. Даже если что-то ломалось или не ладилось, он оставался в добром расположении духа, никогда не кричал, был последовательным и терпеливым.
Мое знакомство с Джаянандой произошло в Нью-Йорке в 1976 году во время строительства колесниц для первой нью-йоркской Ратха-ятры. Я в то время еще не был инициирован, но выполнял много служения в храме. Поэтому Шрила Прабхупада, узнав от Джаянанды о моем старании, сам сказал мне о посвящении, что и произошло на следующий день после Ратха-ятры.
Я хорошо помню день первой встречи с Джаянандой. Я ремонтировал двери храма, когда он, подойдя ко мне, спросил:
— Ты Джон Б.?
— Да.
— Я слышал о тебе, — и, повернувшись, ушел.
У меня уже было определенное служение, но ему как-то удалось уговорить меня взяться за такую тяжелую работу, как постройка колесниц. Он знал о моей занятости и наблюдал за мной, иногда мы разговаривали. Однажды вечером я зашел на площадку, где строили колесницы и, увидев парня, напряженно пытающегося разрезать какую-то трубу, предложил свою помощь. После этого Джаянанда и попросил меня приходить работать над колесницами. Ему нужен был человек, заведующий строительной площадкой, и он как-то смог заполучить меня. Джаянанда рассказал, что объездил все вдоль и поперек, чтобы собрать необходимые материалы. Старый хлебный фургон, на котором он разъезжал, набирал скорость, когда тянули за провод, привязанный к дроссельной заслонке карбюратора. На мой совет правильно и надежно все закрепить я услышал: «Кришна защитит меня».
Джаянанда проводил мангала-арати прямо в депо, на месте постройки колесниц. Он собирал маленькие цветочки на железнодорожных путях и предлагал колесницам, которые считал неотличными от Господа Джаганнатхи. Я подумал, может быть, он даже видит Джаганнатха на колеснице. Тут же в депо он читал утренние лекции по «Бхагаватам». Его беспокоило, что болезнь может помешать завершению служения, и, бывало, говорил об этом: «Мне нужно закончить подготовку к фестивалю прежде, чем умру. Я должен служить своему духовному учителю». Прабхупаду интересовал этот фестиваль больше чем любая другая Ратха-ятра. Хотя Джаянанда страдал от опухолей по всему телу, но был полон решимости продолжать, о чем говорил мне: «Что бы это ни было, я молю Кришну забрать мою жизнь после Ратха-ятры. Если справлюсь с болезнью, эта Ратха-ятра будет моим совершенством».
Джаянанда был необычным человеком. Его терпение просто поражало. Даже если что-то ломалось или не ладилось, он оставался в добром расположении духа, никогда не кричал, был последовательным и терпеливым.
Помню, как мы работали вместе над постройкой колесниц. Обычно он убегал искать материалы и оставлял меня за старшего. А потом говорил, что я его правая рука и второй человек в команде, заставляя таким образом чувствовать себя особенным. После работы над колесницами я обычно еще трудился за городом до 10 или 11 вечера, а когда возвращался, Джаянанда уговаривал меня есть в это позднее время, закармливая халавой, которую сам любил, — и ему невозможно было сопротивляться.
Однажды вечером во время дождя Джаянанда проводил освещение, и так как за день сильно утомился, вручив мне гвозди, спросил, можно ли ему пойти отдохнуть. Он спрашивал у меня разрешение! Таким было его смирение.
Как-то я высказал свое мнение парню, с которым работал на площадке, что Джаянанда — чистый преданный. Тот ответил: «Ты не можешь этого знать». Наверное, но я об этом догадывался, наблюдая за ним и слушая священные писания, где описываются качества чистых преданных. По крайней мере, мне точно было известно, что он особенный.
Помню одну удивительную историю. Мы в тот жаркий день очень устали. Я разрисовывал колесницы, а Джаянанда работал за станком. Рагхунатх, который тоже был с нами, пожаловавшись на жару и усталость, попросил какого-нибудь джаганнатха-прасада. Джаянанда поднял банку со смазкой для подшипников «Квакер Стейт» и сказал: «Вот джаганнатха-прасад. Она на колеснице Господа, поэтому не отличается от Него». Рагхунатх спросил: «Тогда почему ты не съешь ее?» Джаянанда вначале предложил банку, описывая ею круги перед колесницей, а затем взял комок смазки и съел. Потом передал банку Рагхунатхе дасу и тот, взяв небольшой кусочек, тоже съел его. Джаянанда предложил и мне, но я отказался: «Ты все придумал. Я не собираюсь это есть!»
Однажды пришел маленький чернокожий мальчик приблизительно семи лет. Джаянанда говорил с ним, рассказывая что-то о Кришне. Мы пели и танцевали в круге, много шутили. Потом Джаянанда заявил мальчику, что инициирует его. И шутя, а может, и нет, поскольку он всегда был сознающим Кришну, сказал: «Итак, теперь твое имя Парамешвара. Давайте устроим киртан». Мальчик был в восторге и радостный спросил: «Теперь я босс?» «Да, теперь ты босс. И у нас кое-что есть для тебя». Поскольку Джаянанда всегда хотел занять других в служении, то дал малышу банку краски и кисть. И мальчик покрасил колесо колесницы Господа. На самом деле краски было больше на нем, чем на колесе! Но Джаянанда похвалил его: «О, это большая работа!» Ребенок, вспомнив, что пора домой, ушел, а Джаянанда смеялся, приговаривая: «Дома у него будут большие проблемы с мамой!»
День ото дня близилось время шествия. На стоянке, где мы строили колесницы, стало появляться множество людей. Джаянанда был очень терпеливым человеком и каждого встречал приветливо. Люди замечали верхушки колесниц с дороги и спускались в доки из любопытства. К этому месту также зачастили полицейские, и Джаянанда давал им расгуллы, которые специально держал для них. Полисмены любили поговорить с ним, всегда обращаясь к нему с большим уважением. Некоторые, особенно часто заглядывавшие на площадку, даже взяли выходной на время фестиваля, чтобы прийти на праздник. Я видел одного из них с камерой, а другой парень привел свою жену и детей.
Как-то Джаянанда рассказывал мне историю о том, как срывал розы с чьей-то лужайки возле дома, но вышла хозяйка и закричала на него. Он стал объяснять ей: «Мадам, у меня ничего нет. Но сегодня день рожденья моей дочери, и я хочу подарить ей что-нибудь». Женщина смягчилась: «С другой стороны дома есть розы еще лучше. Возьмите несколько из них».
В другой раз, в Нью-Йорке, Джаянанда взял напрокат в конторе необходимый инструмент. Спустя несколько дней, возвращая поврежденный при работе инструмент, стал извиняться, объясняя, для чего его использовали. Парень сказал: «Не беспокойтесь, мы все сами приведем в порядок». Джаянанда мог занять людей в служении тем или иным способом, как в этот раз. И ведь в обычной ситуации они делать такого не стали бы.
Иногда за работой мы много разговаривали. Он смеялся и шутил со мной, говоря, что я буду его правой рукой на путешествующей Ратха-ятре. Джаянанда часто заводил разговор о создании путешествующей Ратха-ятры и о том, какая роль при этом отводится мне. Я сомневался в своих возможностях, но он обещал, что поговорит с Господом Джаганнатхой об этом. «Джаганнатха поймает тебя в ловушку, — смеялся он и продолжал, — кроме того, у меня нет никого другого». Все наши разговоры обычно сводились к Ратха-ятре: какой должна быть колесница в следующем году, что надо изменить в ней и т.п.
Обнаружив у себя опухоли, он сам проявлял заботу о больных людях, потому что был просто удивительным.
Однажды на втором этаже нью-йоркского храма я видел, как полдюжины санньяси поклонились и выразили свое почтение проходившему мимо Джаянанде. Но он стеснялся подобных ситуаций, так как не любил быть важной персоной, а хотел оставаться обычным парнем. О принятии санньясы он говорил так: «Построение колесниц Ратха-ятры — это моя преданность Господу Джаганнатхе. А если я когда-нибудь приму санньясу, мне придется оставить свое служение Джаганнатхе». Для него это было не практично. Дравинакша Прабху рассказывал мне, как однажды Джаянанда присутствовал на собрании с несколькими санньяси и все время просто сидел и читал «Книгу о Кришне».
На следующей ежегодной нью-йоркской Ратха-ятре, когда Джаянанды уже с нами не было, я увеличил длину колесницы, как он того хотел. Я думаю, ему бы понравилось.